Психология.Пермь

Глава 9. РАЗВИТИЕ МЫШЛЕНИЯ

Конкретный характер мышления. Переход от конкретного к обобщенному. Непоследовательность мышления. Некритичность суждений.

Мышление есть высшая форма отражения окружающей дей-ствительности. Мышление (если вспомнить наиболее краткое из определений, дающихся в общей психологии) есть обобщенное и опосредствованное словом познание действительности. Мышле-ние дает возможность познать сущность предметов и явлений. Благодаря мышлению становится возможным предвидеть резуль-таты тех или иных действий, осуществлять творческую, целена-правленную деятельность.

В самом определении умственной отсталости содержится ука-зание на то, что первейшим ее признаком является нарушение познавательной деятельности. Именно это обстоятельство заста-вило создать для обучения умственно отсталых детей особую сечь школ.

Для того чтобы лучше разобраться в том, как формируется и развивается мышление ребенка с нарушенной деятельностью

;коры головного мозга, нужно вспомнить, как это происходит в иорме. : Во-первых, мышление — это обобщение.

Элементарное обобщение содержится уже в акте восприятия. ?-Для того чтобы ребенок узнал в каждом дереве дерево, у него |; должен сформироваться в ходе личного опыта какой-то обобщен-ный образ дерева. При этом образ дерева должен быть адекват-но соотнесен со словом дерево. Но это еще не мысль.

Человек мыслит понятиями. В процессе школьного обучения перед ребенком раскрываются все существенные признаки поня-тия “дерево”: “Дерево — это растение, состоящее из корневой системы, ствола и кроны”. Является ли такая общая мысль о дереве продолжением, усилением того же процесса обобщения, который имел место при восприятии? И да, и нет. Это продолже-ние, потому что оно необходимо опирается на образ дерева, ко-торый сформировался в процессе личного опыта. Но это мыслен-ное обобщение содержит в себе и качественно иной процесс. Оно отбрасывает как лишнее, несущественное все те детали и кон-кретные подробности, наличие которых так необходимо для спе-цифического узнавания и восприятия (это и есть абстрагирова-ние, или отвлечение). И оно прибавляет нечто новое. Это новое могло отсутствовать в личном опыте ребенка (он мог не видеть корней деревьев и не знать слова “крона”), но оно возникает в представлениях ребенка с помощью словесных объяснений, пе-редающих ему опыт и знания человечества. Обширный круг знаний и понятий, которыми оперирует мышление ребенка, прив-носится в его сознание взрослыми с помощью словесно сформули-рованного знания. Для прочного усвоения этих знаний необходи-мо наличие у ребенка запаса представлений. Но объем этих привносимых с помощью речи знаний намного превышает запас представлений, которые ребенок успевает приобрести в процессе своей индивидуальной жизни. Для овладения этими понятиями и знаниями необходимо полноценное владение речью.

Все эти умственные операции сравнения, умозаключения, все эти действия деления, умножения, создания предположения и его проверки ребенок в очень малой степени создает сам. Этим умственным действиям его обучает взрослый, он организует для него серию практических наглядных ситуаций, в которых ребенок

должен ориентировался и действовать, а затем формулирует эти задания словесно. Постепенно обучение подходит к тому этапу, когда ребенок приобретает умение осуществлять каждое такое сложное действие “в уме”. Необходимым этапом, звеном такого перевода практического действия в действие в уме явля ется выполнение его в словесном плане. Но для этого ребенок опять-таки должен овладеть всеми видами речи.

У умственно отсталого ребенка-дошкольника наблюдается крайне низкий уровень развития мышления, что прежде всего объясняется неразвитостью основного инструмента мышления — речи. Из-за этого он плохо понимал смысл разговоров членов семьи, содержание тех сказок, которые ему читали. Он часто не мог быть участником игр, так как не понимал необходимых ука-заний и инструкций; к нему все реже обращались с обычными поручениями, так как видели, что ребенок не может понять их смысл.

Из-за дефектов восприятий ребенок накопил чрезвычайно скудный запас представлений. Бедность, фрагментарность и “обес-цвеченность” представлений умственно отсталых детей очень хо-рошо описана М. М. Нудельманом. Он показывает, как разно-родные объекты теряют в представлениях детей все индивидуаль-ное, оригинальное, уподобляются друг другу, становятся похо-жими.

Бедность наглядных и слуховых представлений, крайне огра ничейный игровой опыт, малое знакомство с предметными дей-ствиями, а самое главное—плохое развитие речи лишают ребенка той" необходимой базы, на основе которой должно развиваться мышление.

Очень четко формулируют все эти мысли Ж. И. Шиф и В Г. Петрова. Они пишут, что мышление умственно отсталых де-тей формируется в условиях неполноценного чувственного позна-ния, речевого недоразвития, ограниченной практической деятель-ности. Следовательно, умственно отсталый ребенок оказывается неподготовленным к поступлению в школу. Он очень отличается от здорового ребенка большой конкретностью мышления и сла-бостью обобщений.

Но следует ли из этого, что умственно отсталый ребенок прин-ципиально не способен к абстракции и обобщению, что его мыш-ление никогда не сможет выйти за рамки конкретности?

Для того чтобы ответить на этот трудный вопрос, нужно еще раз вернуться к вопросу о том, как происходит переход от конкрет-ного мышления к абстрактному и что значит научиться мыслить.

Разберем примеры.

а) Поступившего во вспомогательную школу ребенка спра-шивают: “Что- такое птица?” Он отвечает: “Она серенькая, ма-ленькая, имеет маленький носик или ротик”. Перед его глазами встает образ воробья, которого он недавно видел. Отвечая на вопрос учителя, он этот образ описывает, как умеет. При этом он не учитывает, что бывают крупные птицы, что не все птицы серо-

t^o цвета. Отвечая на вопрос, он вовсе не стремится назвать при-Езнаки, которые присущи всякой птице. Его еще не научили да-1|"”ать определение того или иного понятия.

jg, Если, отвечая на вопрос, он скажет летает, то это будет не-'5' сколько лучший ответ, так как в нем указан существенный при-" знак, характерный для всякой птицы. Однако правильнее был ^.^ы примерно такой ответ: “Птица—это живое существо, имею-\ дцее крылья и умеющее летать”. Подобный ответ свидетельство-i.-рал бы о том, что ребенок научился определять понятие и овла-

* дел самим понятием, т. е. мыслью, отражающей общие и сущест-

•"“eriBbie признаки предмета. Но своими глазами ребенок не видел, л что у всех птиц есть крылья, он не умел выделить крылья у пти-цы, сидящей на земле, а главное, он еще не усвоил, что есть жи-' вое и неживое. Все это ребенок не мог “открыть” сам. Он мог бы узнать об этом лишь от взрослых. Но для этого нужен определен-ный уровень развития речи.

б) Учитель предлагает дошкольнику-олигофрену задачу;

“У мальчика было 3 конфеты, одну он потерял. Сколько конфет у него осталось?” Не обращая внимания на вопрос, ученик гово-рит. “Нужно искать ее и найти”. Задача вызвала у ученика •чень наглядный образ недостающей конфеты. Вместо отвлечен-ного отношения к условиям задачи, ребенок подошел к данной ситуации конкретно, утилитарно. Пониманию условного смысла 1 задачи и выбору соответствующего условиям задачи способа дей-ствия ребенка еще нужно научить.

Умственно отсталый ребенок скорее вспоминает, чем размыш-ляет.

В быту слово конкретно иногда употребляют в положитель-ном смысле “Говори конкретно”, — советуют оратору на собра-нии. Но при этом имеют в виду лишь конкретное приложение об-щепризнанных и общеизвестных положений. Для того чтобы мысль могла иметь смысл в своем конкретном приложении, она должна прежде подняться от конкретного к обобщенному, абст-рактному; именно в этом отвлечении и обобщении ценность под-линного мышления; лишь после этого имеет смысл приложение найденного общего, закономерного к частному, конкретному. Когда же мысль просто воспроизводит конкретные ситуационные связи между предметами и явлениями, она бедна и непродук-тивна.

Основной недостаток мышления умственно отсталых детей — слабость обобщений — проявляется в процессе обучения в том, что дети плохо усваивают правила и общие понятия. Они неред-ко заучивают правила наизусть, но не понимают их смысла и не знают, к каким явлениям эти правила можно применить. Поэто-му изучение грамматики и арифметики—предметов, в наиболь-шей степени требующих усвоения правил,—представляет для умственно отсталых детей наибольшую трудность. Сложной за-дачей для них является также усвоение новых общих понятий и правил, с которыми они имеют дело при изучении других учеб-ных предметов. В то же время как научные исследования, так и школьный опыт свидетельствуют о том, что ученики вспомога-тельной школы довольно быстро развиваются и каждую из мыс-лительных операций выполняют в старших классах лучше, чем в первых. Правомерно поставить вопрос: можно ли эти сдвиги оценить как количественные улучшения, в пределах того же ка-чества, либо дети действительно могут научиться мыслить?

Научиться мыслить—значит: 1) совершить переход от отраже-

аия действительности в ее ситуационных наглядных образах к отражению в понятиях, правилах, закономерностях; 2) совер-дшть еще более сложный переход от простого воспроизведения этих образов и представлений к мыслительным действиям, т. е. X решению задач, формулированию и проверке гипотез.

Так могут ли умственно отсталые дети научиться обобщать? На этот вопрос до сих пор отвечают по-разному.

- ка, — этот человек никогда в детстве и не был умственно от-; сталым.

Можно, конечно, возразить, что эти взгляды Л. С. Выготского

* остаются лишь гипотезой. Но эта гипотеза очень важна для пе-^дагогической практики. Если согласиться с мнением Л. С. Вы* готского о том, что недоразвитие высших психических функций есть частое, но не обязательное осложнение, то перед олигофре-яопедагогом, немедленно возникают вопросы: в чем причины этих осложнений? Нельзя ли построить процесс воспитания и обуче-Цйия таким образом, чтобы этих осложнений не было?

'"у Сам Л. С. Выготский указывает направление, в котором нуж-УЛЙО искать ответы на эти вопросы. Таким направлением является ^уанализ развития ребенка, истории развития его личности, его "" 'знания.

Следовательно, гипотеза Л С. Выготского не только теоре-(чески обоснованна, но и продуктивна в практическом отноше-№. Она направляет мысль олигофренопедагогов на поиски пу-'ей дальнейшего преобразования и улучшения воспитания и обу-[ения умственно отсталых детей.

Но необходимо рассмотреть и иные теории, точнее, гипотезы природе детского слабоумия. Глубокий анализ различных тео-

рий детского слабоумия дан в статье Л. С. Выготского “Пробле-ма умственной отсталости”'.

Разберем некоторые основные положения этой работы Л. С. Вы-roicKoro. Он подробно излагает и подвергает критическому анали-зу данные немецкого психолога Курта Левина, автора динамиче-ской теории умственной отсталости. Согласно этой теории, ос-новными причинами умственной отсталости детей являются косность, тугоподвижность, недифференцированность их аффек-тирно-волевой, или, иначе говоря, личностной сферы. (Понятия, которыми пользуется К. Левин, отличны от привычных нам поня-тий, характеризующих изученные академиком И. П. Павловым особенности нервных процессов). Говоря о тругоподвижности аф-фектов (эмоций), о недифференцированности слоев личности, К. Левин имеет в виду незрелость, косность намерений и действий детей, особенности протекания их эмоций. Для К. Левина понятия аффективной и аффективно-волевой сферы в известной мере отра-жают качества и установки личности ребенка. Однако наряду с этим у К. Левина выявляется несколько формальный, чисто дина-мический способ оценки этих качеств. Он пишет об эластичности либо хрупкости структуры материала, из которого якобы строится личность, о текучести либо косности разных систем личности, о дифференцированности либо недифференцированности слоев лич-ности. Из этого видна значительная схематичность понятий, ис-пользуемых им при характеристике эмоциональной сферы. Но Л. С. Выготский обратил внимание на рациональное зерно, которое содержится в теории К. Левина. Это рациональное зерно заключается в указании на зависимость мысли, вернее способности мыслить от чувств и потребностей. Можно согласиться с этой по-ложительной оценкой, так как мышление, как и всякая иная деятельность человека, обусловлено его потребностями.

В известной работе Ф. Энгельса о роли труда в процессе становления человека содержится очень важное указание: “Лю-ди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вме-сто того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)...”2. Однако, хотя К. Левин и обращается к сфере потребностей (это правиль-но), само понятие потребностей остается у него неразвернутым и, так же как понятие аффективно-волевой сферы, ограничено лишь динамическими характеристиками. Отдав должное поло-жительной тенденции в теории К. Левина, Л. С. Выготский да-лее критикует эту теорию и ее автора за метафизичность.

К. Левин, основываясь на данных экспериментальных иссле-дований сферы потребностей, намерений и строения действий умственно отсталых детей, объясняет конкретность их мышления, неумение абстрагировать и обобщать тугоподвижностью и кос-ностью аффективной сферы. Он рассуждает при этом так. Кон-

' См Выготский Л. С. Проблема умственной отсталости—В. кн. Избранные психологические исследования М, 1956.

t Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1969, с. 151.

кретность мышления слабоумного ребенка означает, что каждая вещь и каждое событие получают для него свое особое значение. Он не может выделить их как самостоятельные части независи-мо от ситуации. Поэтому абстрагирование, т. е. образование группы и обобщение ее на основании известного существенного родства между предметами, крайне затруднено у этого ребенка.

Л. С. Выготский вовсе не оспаривает того, что психические процессы умственно отсталых детей отличает тугоподвижность. Он не отрицает положения, что в основе развития психики ребен-ка (как нормального, так и слабоумного) лежит единство аффек-та и интеллекта. Но Л. С. Выготский критикует К. Левина за •его метафизичность, т. е. за примитивное понимание идеи разви-тия ребенка. Он говорит, что не только тугоподвижность и кос-ность влияют на мышление, обусловливая его конкретность. Су-ществует и обратная зависимость, т. е. противоположное влия-ние. По мере того как с помощью речи развивается мышление ребенка, оно, это мышление, влияет на строение его действий, на динамику его аффективных реакций, делает эту динамику более подвижной. Более глубокое, обобщенное понимание ситуации по-зволяет ребенку как бы подняться над ней, начать более незави-симо и разумно действовать.

Л. С. Выготский формулирует эту мысль дважды — один раз очень сложно теоретически, другой раз—образно, ярко.

/ "Вы готский Л С. Избранные психологические исследования. М., 1956, • <• 476.

его наглядными представлениями, но и над своими собственными побуждениями и страстями.

К вопросу о соотношении мышления, эмоций и аффектов мы еще вернемся в главе о личности. Здесь же следует ограничиться некоторыми выводами.

Мышление умственно отсталого ребенка неправомерно рас-сматривать в отрыве от сферы его потребностей, интересов, на-правленности. Но выводить слабость мышления из аффективной сферы, считать аффективную косность причиной конкретности мышления неправомерно. Поскольку мышление ребенка нельзя рассматривать как врожденную способность, поскольку этот про-цесс возникает — ив норме и в патологии — при жизни ребенка, следует искать причины его своеобразия и его недостатков в са-мом индивидуальном развитии мышления ребенка.

1аким образом, динамическая теория умственной отсталости К. Левина, хотя и сыграла известную роль в понимании этого явления, но не объяснила его.

Развитие правильного мышления у умственно отсталых де-тей — трудная, но принципиально разрешимая задача. Она дости-гается с помощью специально разработанных олигофренопедаго-гикой приемов обучения. Одним из важных вопросов этого обуче-ния является обдуманный, методически грамотный переход от наглядного показа к словесно логическому обобщению.

Особенности наглядного мышления учащихся вспомогатель-ной школы были изучены Ж. И. Шиф с помощью удачно най-денной ею экспериментальной методики. Была использована за-нимательная задача, суть которой заключалась в том, что дети должны были найти среди десяти данных им предметов те, ко-торые могли бы быть использованы, т. е. выполнять роль отсутст-вующих в наборе трех предметов—кружки (первая задача), мо* лотка (вторая задача) и пробки (третья задача). Исследован-ные ученики массовой школы, решая эту задачу, вначале искалк

' Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1956 с. 479.

предметное сходство между имеющимися и заданными объек-тами, иногда предлагали воображаемые способы переделки, из-менения имеющихся в наборе предметов, а на последнем, более трудном этапе устанавливали сходство по признаку функциональ-ной пригодности, т. е. по пригодности имеющегося объекта к вы-полнению новой роли (например, наперсток в роли чашки).

Учащиеся III класса вспомогательной школы пользовались преимущественно способом выделения сходства по функциональ-ному признаку и не вносили предложений о возможности преоб-разования предметов. Ученики V класса вспомогательной школы уже заботились об установлении предметного сходства, а ученики VII класса могли решать задачу двумя способами и находить большое число объектов, сходных с заданными.

Хотя умственно отсталые дети значительно легче усваивают все новое с помощью конкретного показа, привыкая практически оперировать реальными предметами, наглядными пособиями и т. д., Выготский предостерегал учителей вспомогательных школ от того, чтобы они, основываясь на этой особенности психики умственно отсталых детей, строили методику обучения только на основе принципа наглядности и опирались на одни конкретные представления. Наглядные методы обучения необходимы, но ими нельзя ограничиваться. Задача учителя в том и состоит, чтобы по-мочь ребенку отвлечься от конкретных представлений и перейти к высшей ступени познания—логическому, словесному обобщению.

В то же время слишком быстрый, построенный по образцу массовой школы, способ перехода—вреден. Ошибки обучения, по-пытки обучать умственно отсталых детей по образцу массовых школ, т. е. с неоправданно быстрым переходом к словесным обоб-щениям становятся иногда причиной неправильного, ограниченного развития их мышления. В. Я. Василевская и И. М. Краснянская исследовали особенности познавательной деятельности учащихся I 311:.. в^о^югательной школы при осмыслении наглядного материала. Они обнаружили, что при чрезмерно трудном для ребенка задании происходит как бы разобщение его наглядных представлений и словесных знаний. В результате возникают словесные стереотипы, приобретающие косный характер. Лишь специально разработан-ные методические приемы могут помочь умственно отсталому ре-бенку построить правильные, содержательные обобщения.

Следовательно, одной из важнейших трудных проблем, от по-ложительного решения которых зависит оптимальное развитие мышления умственно отсталых детей, является вопрос о переходе

от наглядного чувственного познания к словесно-оформленному, логическому, обобщенному. В исследовании В. Г. Петровой со-держится наиболее удачный ответ на этот вопрос Она отметила, что на уроках учителя вспомогательной школы часто ограничива-ют наглядные приемы объяснений только показом предметов. Иначе говоря, учитель обращается только к зрительному анализа-тору детей.

В Г Петрова организовала экспериментальные уроки иначе. Детям были розданы подлежащие сравнению предметы Учащим ся предлагалось сравнить два предмета, выполнив для этого различные практические действия. Так, например, для того чтобы установить сходство между кружкой и пузырьком, дети должны были налить в них воду, обвести карандашом на бумаге их дно, погладить их стенки, а для того чтобы установить различия этих предметов, детям предлагалось попытаться прикрыть оба пред-мета резиновой пробкой, измерить их высоту, определить уровень воды и т д.

Взрослый (экспериментатор или учитель) ставил в процессе выполнения этой работы наводящие вопросы и таким образом обучал детей умению делать логические выводы относительно об-щих свойств предметов.

После этих занятий учащиеся гораздо лучше усваивали ма-териал

В иных случаях нарушения логики суждений возникают из-за чрезмерной тугоподвижности, вязкости интеллектуальных процес-сов, склонности застревать на одних и тех же частностях, деталях.

Особые трудности возникают у учителя в связи с тем, что ум-ственно отсталые дети не умеют пользоваться в случае необходи-мости уже усвоенными умственными действиями. Природа этого дефекта изучена меньше, чем он того заслуживает.

Ж. И. Шиф отмечает, что после ознакомления с новой задачей ученики младших классов вспомогательной школы иногда сразу же принимаются ее решать. В их уме не возникает вопросов, предваряющих действия. Иначе говоря, отсутствует тот ориенти-ровочный этап, важность которого так подчеркнута в трудах П. Я. Гальперина. Г. М. Дульнев описывает, как ученики, полу-чившие письменную инструкцию в связи с заданием по труду, удов-^ летворяются однократным ее прочтением и, не задав никаких вопросов, начинают действовать. Лишь потом, в процессе работы, уже допустив ошибки, они иногда перечитывают инструкцию.

Новая задача не вызывает у умственно отсталых детей попыток предварительно представить себе в уме ход ее решения.

Известно, что в результате многократного повторения практи-ческих действий человек оказывается в состоянии совершать их ^ в уме Выделяясь в самостоятельный акт, мысль оказывается в

состоянии опережать действие, предвосхищать его результат. Так, у например, даже ученик начальной школы умеет заранее подумать ; о том, как лучше выполнить то или иное действие, что может t произойти, если поступить так или иначе, каким должен быть ре-^ зультат действия Таким образом, мысль регулирует поступки Hop-1, мального ребенка, позволяет ему действовать целесообразно, У предвидеть тот или иной результат.

Умственно отсталый ребенок часто не обдумывает своих дей-ствий, не предвидит их результата. Это, как уже говорилось, оз-начает, что ослаблена регулирующая функция мышления.

^ Этот недостаток тесно связан с так называемой некритичностью ^- мышления. Некоторым умственно отсталым детям свойственно не сомневаться в правильности своих, только что возникших пред-положений. Они редко замечают свои ошибки Умственно отста-лые дети даже не предполагают, что их суждения и действия мо-гут быть ошибочными. Неумение сопоставить свои мысли и дей-

ствия с требованиями объективной реальности носит название не-критичности мышления.

Указанная особенность мышления в большей или меньшей сте-пени присуща многим умственно отсталым детям. В наиболее рез-кой степени она обнаруживается у детей с поражением или недо-развитием лобных долей мозга.

О причудливом, обобщенном, но крайне непродуктивном мыш-лении детей, больных шизофренией, уже говорилось в главе 3.

v * *

Некоторые олигофренопедагоги XIX в. предлагали развивать мышление детей при помощи специальных упражнений и трени-ровок в решении задач типа головоломок. Нельзя отрицать по-лезного влияния специальных упражнений. Однако такие упра/к-нения играют лишь вспомогательную роль. Основной же путь развития мышления умственно отсталых детей—это путь систе-матического овладения знаниями и навыками, соответствующими школьной программе. Именно изучая различные учебные предме-ты, решая задачи, читая книги и привыкая грамотно формули-ровать свои мысли в устной и письменной форме, ребенок при-учается анализировать, обобщать, строить умозаключения и про-верять их правильность, т. е. приучается мыслить.

МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МЫШЛЕНИЯ Исключение предметов

Методика предназначена для исследования умения строить обобщения. Между исключением предметов и классификацией предметов есть сходство и различие.

Классификация предметов в большей мере выявляет работо-способность и устойчивость внимания. Исключение предметов предъявляет большие требования к логической обоснованности, правильности обобщений, строгости и четкости формулировок.

Для проведения исследования необходимы наборы карточек, на каждой из которых нарисовано по четыре предмета. Такие карточки-задачи могут быть градуированы по трудности—от са-мых легких до чрезвычайно трудных. Набор этих карточек копи-руется в лаборатории экспериментальной патопсихологии Инсти-тута психиатрии МЗ РСФСР.

Ребенку показывают карточки, заранее расположенные в по-рядке возрастающей трудности

с ним дает обозначение трем обобщаемым предметам и объясне-ние тому, почему следует исключить четвертый предмет. Против номера карточки в протоколе записывается название предмета, который ребенок считает нужным исключить, а в соседнем столб-це — его объяснения и то слово, которым он назвал остальные три предмета Если ответ ребенка неправилен и экспериментатор вынужден задать наводящий вопрос, то записывается и вопрос экспериментатора и ответ ребенка.

Ребенок должен синтезировать, т. е. найти обобщающее понятие для трех предметов из четырех изображенных, и исключить, т. е. выделить один, четвертый, не соответствующий общему понятию.

Ребенок не в состоянии решить простые задачи, если в связи с очень глубокой степенью слабоумия или расстройством созна-ния не понимает инструкции. Как правило, дети правильно ре-шают; первые три-четыре задачи и начинают ошибаться по мере перехода к более трудным задачам. Неумение справиться с зада-чей дает некоторое основание для суждения о степени интеллек-туальной недостаточности ребенка. При исследовании этим мето-дом детей-олигофренов (В. И. Перепелкин) выявилось, что им иногда удается правильное решение задач средней трудности. Но они не могут объяснить и мотивировать свои решения. Не мо-гут найти слово для обозначения трех объединяемых предметов. Конкретность мышления обнаруживается в том, что дети пытают-ся идти по пути ситуационного объединения предметов. Так, на-пример, вместо того чтобы на карточке № 10 выделить очки, а остальное назвать измерительными приборами, ребенок говорит, что ничего на этой карточке исключать не нужно, так как, на-дев на глаза очки, человек может лучше увидеть показатели ве-сов, часов и термометра.

Методикой “исключение предметов” можно пользоваться и для повторных проб, но для этого нужно подобрать два или три при-близительно равных по трудности набора карточек.

Сравнение понятий

Методика применяется для исследования особенностей анализа и синтеза. Используется очень давно; особенно широко практико-валась в школе академика В. М. Бехтерева.

Экспериментатор заготавливает 6—7 пар слов, обозначающих подлежащие сравнению понятия. Задача состоит в том, чтобы сравнить понятия, входящие в соответствующие пары.

В монографии Л. С. Павловской приводится 100 таких пар. Достаточно использовать лишь часть этого набора. Обращает на себя внимание, что уже в наборе Павловской содержатся поня-тия разной степени общности, а также и вовсе несравнимые по-нятия. Именно предъявление несравнимых понятий иногда более всего дает возможность обнаружить расстройства мышления де-тей, больных шизофренией.

Приведем пары слов-понятий, которые могут быть использова-ны в эксперименте “сравнение понятий”:

1. Корова — лощадь.

2. Лыжи — коньки.

3. Трамвай—автобус. 4 Озеро—река. 5. Река—птица.

6 Дождь — снег. 7. Поезд—самолет. 8 Ось — оса

9. Обман — ошибка.

10. Яблоко — вишня.

При оценке ответов следует учитывать, удается ли детям вы-делить существенные признаки сходства и различия понятий. Неумение выделить эти признаки свидетельствует о слабости обобщений и склонности к конкретному мышлению.

Далее следует обратить внимание на то, выдерживает ли боль-ной заданный ему план сравнения, или его мысль оказывается лишенной логической последовательности.

В исследованиях В. И. Перепелкина и С. Т. Храмцовой при-водятся образцы сравнений, характерные для здоровых детей 8—11 лет, для олигофренов с шизофренией и эпилепсией и др.

Приведем пример сравнения понятий “корова” и “лошадь” ре-бенком 10 лет, у которого выявляются инертность и вязкость мыш-ления: “Корова похожа на черный цвет, а потом отличается бе-ленькое. А у коня все коричневое. На коня можно мужчину поса-дить, он поедет, с ней, а корову можно на травку. У коровы бывает молоко, можно человека на коня посадить, он его запря-гает, можно там все делать. Конь побегал, дворник обратно поехал туда, как корова там жрет—щиплет травку, за ней можно ребят послать...”

Некоторые ученики вспомогательных школ вообще не пони-мают инструкции, в которой говорится о необходимости называть раньше сходство, а потом различие и обнаруживают, кроме того, очень скудный, либо даже ошибочный запас представлений.

Приведем два примера сравнения тех же понятий (“лошадь” и “корова”).

П. В., 10 лет, говорит: “Лошадь большая, а корова маленькая. Лошадь без рогов, а у коровы рога. У коровы четыре ноги, и у лошади четыре ноги”.

А. В., 13 лет, говорит: “Лошадь бегает, а корова мычит. Коро-ва дает молоко, а лошадь сено. Корова пасется, а лошадь нет”.

Среди предъявлявшихся пар понятий были и несравнимые, т. е. не имеющие ничего общего.

Умственно отсталые дети (так же как здоровые), услышав предложение сравнить такие, например, понятия, как “ботинок” и “карандаш”, проявляют крайнее недоумение, говоря, что не зна-ют, как это сделать. Но дети, больные шизофренией, сравнивают такие понятия легко и быстро, игнорируя требования логики, даже если их интеллектуальное снижение еще не выражено. Например.

В. А., 13 лет, следующим образом сравнивает понятия “ось”—

“оса”: “Если осу привязать ниткой к пальцу, то она будет по оси ^- вертеться, осью будет палец. Разное: оса животное, а ось—фи-я зическое изречение”.

Последовательность событий

Методика “последовательность событий” предназначена для выявления сообразительности больных, их умения понимать связь событий и строить последовательные умозаключения. Предложе-на А. Н. Бернштейном.

Для проведения опыта необходимы серии сюжетных картинок (от 3 до 6), на которых изображены этапы какого-либо события. Существуют серии для детей младшего возраста (“Волки”, “Ко-лодец”, “Лодки” и др.), а также для подростков (“Колесо”, “Охотник” и т. д.). Оригиналы этих серий выполнены в красках, но можно пользоваться и их фотокопиями.

Инструкция и порядок проведения опыта таковы. Испытуемо-му показывают пачку беспорядочно перемешанных карточек и го-ворят: “Вот здесь на всех рисунках изображено одно и то же со-бытие. Нужно разобрать, с чего все началось, что было дальше и чем дело кончилось. Вот сюда (экспериментатор указывает место)'положи первую картинку, на которой нарисовано начало, сюда — вторую, сюда — третью..., а сюда — последнюю”.

После того как ребенок разложит все картинки, эксперимен-татор записывает в протоколе, как он разложил (например, 5, 4, 1, 2, 3). Затем он просит ребенка рассказать по порядку о том, что получилось. Если ребенок разложил неправильно, ему задают вопросы, цель которых—помочь установить противоречие в рас-суждениях, выявить допущенные ошибки. Умение ставить эти во-просы зависит от квалификации и опыта экспериментатора. Эти вопросы и ответы ребенка записываются в протоколы. В протоко-[ ле описываются и те действия, с помощью которых ребенок ис-правлял допущенные ошибки. Если вопросы не обеспечивают правильного понимания последовательности изображенных собы-тий, экспериментатор просто показывает ребенку первую картин-ку и предлагает снова разложить. Таким образом, делается вто-рая попытка выполнить задание. Если и она оказывается безус-пешной, экспериментатор (записав в протокол порядок второй рас-кладки и объяснения больного) сам рассказывает и показывает ребенку последовательность событий. Затем, снова перемешав все карточки, предлагает ребенку разложить их в третий раз.

В случае если ребенок устанавливает правильную последова-тельность лишь на этот раз, ему предлагают новую серию, чтобы выяснить, возможен ли “перенос” с трудом усвоенного способа рассуждений на новую ситуацию.

При выполнении этого задания некоторые дети создают про-извольный вымышленный порядок и, излагая сюжет события, ни-сколько не считаются с противоречащим такому порядку содер-жанием рисунков. Такие дети обычно не считаются также с кри-

тическими замечаниями и возражениями, которые содержатся в вопросах экспериментатора. Таким образом выявляется некри-тичность мышления (при глубоком слабоумии).

Некоторые дети не в состоянии справиться с установлением последовательности событий, если им дается 5 или 6 картинок, так как они не могут охватить столь значительный объем данных. Если ту же серию сократить, т. е. ограничить задачу тремя этапа-ми (первой, средней и последней картинками), они успешно справляются с заданием. Такое сужение объема доступных для рассмотрения данных наблюдается при сосудистых и иных асте-ниях органического генеза.

Интеллектуальное недоразвитие, трудность осмысления, свой-ственные олигофренам и больным с органическими заболеваниями мозга, проявляют себя в том, что больные, справляясь с легкими сериями, не могут ориентироваться в более трудных; в одной и той же серии они, как правило, “спотыкаются” на одной, более трудной картинке—не могут найти ее место в ряду остальных и даже просто оценить ее содержание.

Отчетливо выявляются с помощью данной методики некото-рые формы инертности психических процессов: разложив в первый раз картинки неправильно, дети в дальнейшем несколько раз подряд повторяют ту же ошибочную версию последовательности. Такая “склонность к застреваниям” наблюдается при некоторых органических заболеваниях мозга.

При истолковании результатов исследования следует обра-щать внимание на то, как ребенок реагирует на наводящие во-просы и критические возражения экспериментатора—“подхваты-вает” ли он эту помощь или не понимает ее.

Значительный интерес представляют особенности устной речи детей, выявляющиеся во время объяснения последовательности со-бытий (грамматически связная, развернутая либо односложная, бедная; лаконичная либо с тенденцией к излишней детализации).

Вопрос и задания

1. Расскажите о сути теорий, с помощью которых может быть объяснена присущая умственно отсталым слабость обобщений.

2 В чем состоит присущая умственно отсталым слабость регу-лирующей роли мышления и некритичность мышления?

3. Расскажите о путях развития мышления умственно отсталых детей.

Литература

Выготский Л. С. Проблема умственной отсталости. — В кн.: Избран-ные психологические исследования. М., 1956, с. 453—480.

Особенности умственного развития учащихся вспомогательной школы /Под ред Ж И. Шиф. М, 1965, с. 217—299, гл. 6.

Рубинштейн С. Л О мышлении и путях его исследования. М., 1958.

Синев В, Н , Б и л е в и ч Е А. О развитии мышления учащихся вспомо-гательной школы на уроках ручного труда.—В кн.: Клиническое и психолого-педагогическое изучение детей с интеллектуальной недостаточностью. М, 1976,